Спасибо большое Катюше за перевод!

AAMI CLASSIC

Kooyong Lawn Tennis Club

13 января 2007 года, суббота

И.: Кажется, вы были расстроены, в конце матча.

М.: Нет, я не был расстроен. Почему вы так решили?

И.: У вас была длительная дискуссия с судьёй.

М.: Он крикнул аут, потом изменил своё решение, и засчитали, что мяч попал в корт. Мюррей ещё сказал: ”Вы хотите продолжать игру, так как мяч попал в  корт?”. Я ответил: "Да ладно, не было необходимости делать это сейчас”.

Не знаю, решил ли этот парень вмешаться в ход матча, потому что ему стало скучно, но так или иначе это было совершенно необязательно делать.

И.: Как вы себя чувствуете?

М.: Неплохо, я очень хорошо передвигаюсь по корту. Я доволен своей игрой, даже хотя я и проиграл, у меня был шанс. На корте я чувствовал себя комфортно, несмотря на тяжёлые условия. Мне было трудно подавать из-за ветра. Но я играл довольно-таки хорошо, думаю я готов к Australian Open.

И.: Что вы знаете о Беккере?

М.: Он победил Агасси. Это будет трудный матч, ведь соперник у меня сложный и опытный: за спиной у него есть несколько хороших матчей. Он победил Агасси на US Open,  он не испугается ни при каких обстоятельствах, так что это будет трудный матч. Первый круг всегда труден. Так что посмотрим, как я возьму старт и как он будет выглядеть на корте.

И.: Вы впервые на корте с Энди Мюрреем за долгое время. Он сильно изменился по сравнению с тем мальчиком, с которым вы когда-то играли?

М.: Ну, он улучшил кое-что, стал боле стойким, более сконцентрированным, не боится действовать, всё время импровизирует. Думаю, Брэд Гилберт своё дело знает.

И.: Когда вы ворвались в двадцатку и люди вдруг начали обращать на вас больше внимания, то трудно с этим справляться? Это ведь очень большой шаг.

М.: После восьми лет в туре мне плевать на то, что думают другие люди, потому что много раз они сбрасывали меня со счетов. Поэтому я не собираюсь обращать внимание на то, что говорится или делается вокруг меня.

Я здесь, чтобы играть, чтобы закончить мою карьеру на правильной ноте. Для этого у меня есть ещё пять лет, это много, но в то же время и мало, потому что мне гораздо ближе к тридцати, чем к двадцати, а я хочу, чтобы всё было гладко, без травм. Я не обращаю внимания на то, что говорят люди, и мне неважно, на каком я уровне. Я знаю, где я хочу быть, и надеюсь, что делаю всё возможное, чтобы там оказаться. Надеюсь также, что это произойдёт в нынешнем году, потому что прошлый был полной катастрофой, очень трудным годом, многие матчи, которые я поиграл, я должен был выиграть. Если мне чуть больше повезёт в этом году, то всё сложится хорошо.

И.: Когда вы были на месте Энди, только прорвались наверх, трудно было со всем этим справляться?

М.: Для этого у него есть игра. Это не значит, что он добился хороших результатов и ничего не делал до конца сезона. Он оставался на одном уровне в течение всего года. Он победил Федерера в Цинцинатти, выиграл турнир в Сан-Хосе, был в финале турнира в Вашингтоне. Думаю, он добился хороших результатов и на турнирах Большого Шлема. Он очень стоек. Он заслуживает того, чтобы быть там, где он есть сейчас.

Давайте прикинем, что может случиться с ним в этом году. Люди знают о нём больше, чем в прошлом. Он уже не новичок. Но я думаю, его игра позволяет ему быть в двадцатке или даже в десятке.

И.: Он помнит матч, который вы играли в Штатах пару лет назад, когда он только побивался наверх, он вспомнил, как вы его напугали. Он  играл с несколькими сильными игроками, но ваше отношение, можно сказать, поставило его на место.

М.: Он больше не боится. Думаю, так лучше для него. Если он хочет быть хорошим игроком, он должен уважать соперника, но не бояться. А способность уважать, по-моему, замечательное качество для любого образованного человека. Но если соперник бесстрашен, то это пугает.

И.: Вы когда-нибудь пытались так себя вести? Можете ли вы вспомнить случай, когда вы играли против молодого парня и словно пытались сказать: ”Эй, я выигрывал турниры Большого Шлема, я был на вершине рейтинга”? Вы пытались так воздействовать на малодых соперников?

М.: Сейчас я так не делаю, потому что новое поколение совершенно не уважает старших игроков. Например, я уважал таких игроков, как Кафельников, Пиолайн, я смотрел на них, как на героев, и немного боялся играть против них.

Новое же поколение вовсе не боится, что делает игру против них ещё более трудной. Но если мне нужно будет на корте сделать что-нибудь, чтобы их победить, я подумаю над этим.

И.: Значит, вы думаете, многие подростки больше не уважают заслуженных теннисистов?

М.: В хорошем смысле. Я не говорю, что они тем самым меня обижают, просто они не боятся, не чувствуют никакого давления, играя против нас. Они знают, что мы хорошие игроки, но также совершенно уверены в том, что у них есть большой шанс на победу.

И.: Два года назад вы выиграли Australian Open. Вы вот так же закончили подготовку к турниру, который затем выиграли, за два дня до начала. Вы можете вспомнить, о чём вы тогда думали?

М.: Тогда?

И.: Да.

М.: Это было так давно. Но я бы хотел чувствовать себя так же, как тогда, перед тем, как выиграл турнир. Трудно описать чувство. Просто что-то ощущаешь и сложно сказать, что именно. Это невозможно описать, к тому же чувство отличается от того, что чувствуешь, когда выигрываешь обычный турнир, а не турнир Большого Шлема. К сожалению, после победы на турнире Большого Шлема нужно продолжать играть, а через год – защищать свой титул. Так что это не значит, что ты поднялся на другой уровень или сделал что-то необычное – ты не последний теннисист, выигравший такой турнир.

Годы проходят, и я оглядываюсь назад. Шесть лет назад я выиграл US Open, для меня это было так давно, с тех пор шесть других теннисистов уже выиграли этот турнир. Это классное ощущение длится два-три месяца, ты им наслаждаешься, а потом всё, конец, и нужно продолжать играть, играть другой турнир Большого Шлема, Ролан Гаррос. Так что важность момента теряется.