Спасибо большое Катарине за перевод!

Зачем принимать все так близко к сердцу?
Интервью Марата Сафина журналу l'Equipe Magazine,

Vincent Cognet 

25.05.2007

Е: Если посмотреть на все ваши выступления на Ролан Гаррос, мы увидим огромное количество матчей, эмоций, и вместе с тем среди них много взлетов и падений…

М: Я выступал на многих турнирах, но Ролан Гаррос – был моим первым «настоящим» турниром. Здесь началась моя карьера. После Ролан Гаррос в 1998, я впервые попал в первую сотню. Я тогда прошел квалификацию, выиграл у Агасси, потом у Куэртена (прошлогоднего чемпиона), а после проиграл Пиолайну в матче, который вполне мог выиграть. Позже, я доходил до четвертьфинала (2000) и до полуфинала (2002), я тогда был недалек от победы. Сегодня все это, к несчастью, кажется жутко далеким. И выиграть турнир сейчас мне будет гораздо сложнее.

Е: Ролан Гаррос – ваш любимый турнир?

М: Именно. Я люблю Париж, болельщиков здесь, корты, атмосферу… Люди здесь всегда великолепно меня принимали, играл ли я плохо или хорошо, и они до сих пор меня поддерживают. Я уже не так молод, так что нужно наслаждаться подобными мгновениями, пока есть время. Я люблю приезжать на Ролан Гаррос. Особенно хорошо быть здесь, когда выигрываешь, проходишь все матчи первой недели. Сейчас, правда, это сложнее, чем раньше. Когда в 2002 я дошел до полуфинала, Федерер не играл так хорошо на грунте, а Надаля вообще здесь еще не было! Уж не говоря о новом поколении: Джокович, Гаске, Бердых, и т.д.

Е: А что самое сложное на Ролан Гаррос?

М: Многое зависит от сетки. Если сетка хорошая, есть возможность добраться до второй недели, а тогда все возможно: чувствуешь себя увереннее, играешь в свой лучший теннис, начинаешь становиться опасным для всех остальных.

Е: Впервые вы появились здесь в 1997, и тогда проиграли в первом круге юниорского Ролан Гаррос. Какие у вас воспоминание я том периоде?

М: То был сложный период в моей жизни. У меня не было денег, потому что спонсор меня оставил. Я оставался в Москве два месяца… Я думал, что моя карьера кончилась, так и не начавшись. Я тогда попросил большие компании, IMG и Octagon, помочь мне и дать немного денег. Их агенты приехали на матч первого круга, посмотрели, как я играл, и уехали, сказав: «в этом парне нет ничего особенного». В конце концов, IMG  мне дали 5000$, и так все началось.

Е: И вам сразу понравилась подобная жизнь?

М: Конечно! Ты встречаешься со всеми великими теннисистами, что дает дополнительную мотивацию, и только тогда понимаешь, чем тебе нужно будет пожертвовать, чтобы стать профессионалом и играть на их уровне.

Через год я играл на «настоящем» турнире. Для меня, они отличались, как черное и белое. Можете себе представить? В 1998 я выиграл у Агасси на арене Сюзанн Ленглен, а потом у Куэртена на центральном корте… Как много изменилось за год! Изменились и мои приоритеты, я начал смотреть на жизнь по-другому, не так, как раньше.

Е: И каким тогда был Марат Сафин?

М: (улыбается) Молодым. Я не сомневался и не волновался. Наверно потому, что ничего не знал… Но это был фантастический период в моей жизни: мне не нужно было думать ни о чем, кроме тенниса. Классная жизнь.  Да, тогда я сделал много ошибок… Я до сих пор думаю, как я мог так себя вести и выкидывать такие номера…  Я краснею, когда обо всем этом думаю! (Смеется) Но было весело, моя жизнь была прекрасна… Тогда я только и хотел, что купить машину и квартиру. Ясно, что первой была машина. Я купил Фольксваген, как сейчас помню, за 1500$. Здорово было быть молодым, начать зарабатывать…

Е: Жаль того времени?

М: Да, я скучаю по нему, потому что знаю – он никогда не повторится. Когда взрослеешь, начинаешь думать о будущем. Но в жизнь ведь есть еще и настоящее! Правильное или нет, хорошее или плохое – не имеет значения. Все равно это опыт.

Говорят, только дураки не учатся на своих ошибках. Глупо, в жизни, хоть она и коротка, достаточно времени, чтобы делать ошибки! По большому счету, мы всю свою жизнь проводим, совершая ошибки! И, знаете, это здорово! По меньшей мере, есть возможность наслаждаться жизнью, в которой выпадают хорошие периоды. Зачем принимать все так близко к сердцу?

Е: Вернемся к Ролан Гаррос. Чего не хватило вам в 2000 и в 2002, чтобы выиграть титул?

М: В 2000, в четвертьфинале против Магнуса Норманна в четвертом сете у меня был шанс, который я не использовал. Он уже устал, нервничал, матч ускользал у него из рук, но я не смог реализовать два брейк-поинта. И все равно, тогда я играл в великолепный теннис. Я выиграл в Барселоне, на Мальорке, был финале в Гамбурге и в командном чемпионате мира. Наверно, ко времени того матча я уже немного подустал. В любом случае, момент был великолепный…  А вот в 2002 было ужасно. Я дошел до полуфинала, не так уж хорошо играя, у меня не было тренера, чувствовал себя одиноко, не получал удовольствия от тенниса, любая мелочь могла испортить мне настроение. Хуже всего то, что если бы я тогда выиграл в полуфинале у Ферреро, в финале я играл бы с Коста, игра которого не представляла для меня никаких трудностей. Это один из самых обидных моментов в моей карьере.

Е: Одним из самых памятных матчей для французской публики является ваше поражение в матче против Фабриса Санторо в 2001 году...

М:  (с легкой гримасой) Я не мог играть против Фабриса – просто психологическая проблема. Все началось, когда я впервые играл против него (1999, Вашингтон – проиграл со счетом 6-0, 6-4). Я до сих пор не знаю, что тогда произошло. Потом я проиграл ему еще несколько матчей просто потому, что я никогда не мог у него выигрывать. И не из-за его игры – просто он знал, что психологически он сильнее меня. И то же самое произошло и в 2001 – с первого гейма он понял, что я чувствовал себя не в своей тарелке. Он умный парень, поэтому начал просто играть в свою игру. Это сводило меня с ума, но он тут не при чем – все целиком и полностью моя вина.

Е: Три года спустя, в матче против Мантийи, вы сняли шорты на корте…

М: Да, но это не была истерия, или временное помешательство. Даже наоборот! Тот матч был великолепен, мы оба играли прекрасно. В пятом сете был тяжелый и фантастический по красоте розыгрыш, который я выиграл, неожиданно исполнив безупречный укороченный. Я бежал, не особенно веря, что сумею его сделать, а получился удар навылет, направленный под великолепным углом. Это был такой впечатляющий розыгрыш, что я стянул шорты! Именно так, не думая! Я вырос в Испании, и там у нас была традиция: когда мы красиво выигрывали очко, мы снимали шорты… На Ролан Гаррос некоторые не поняли этого жеста, но мне было все равно. Потом я заплатил $2000 штрафа, но оно того стоило! (смеется)

Е: Это не единственный штраф, который вам пришлось платить в Париже: вы три раза отказывались приходить на пресс-конференции….

М: Да, после поражений от Хрбаты (1999), Санторо, и Госалеса (в прошлом году).  Все это были глупые поражения, потому что я играл в глупый теннис. Я же знал, что меня там ждет: журналисты станут, как всегда в таких случаях, задавать глупые вопросы: «А почему то? А почему это?» И так они прижимаю тебя, пока не вынудят на какую-нибудь дурацкую реплику. Я вовсе не сожалею о том что говорил раньше, но когда я в плохом настроении, мне лучше молчать.

Е: Когда вы проиграли Пиолайну в 1998, вы не могли избегать внимания Парижских болельщиков. Вы после этого полюбили их?

М: В Париже отличные болельщики. Знаете, есть места, где люди совсем не понимают теннис.  Во Франции, болельщики уважают игроков и разбираются в игре. Они не давят, не освистывают, даже если играешь плохо. На самом деле, они дают тебе играть в свою игру и делать на корте все, что захочешь. Я играл в Берси, в Лионе, По… И всегда так. Самое большое достоинство французской публики в том, что она уважает теннисистов.

Е: Некоторые теннисисты не любят центральный корт. Вы из их числа?

М: Нет. Единственный корт, который мне не нравится – Сюзанн Лендглен. Он слишком узкий. И наоборот, центральный корт для меня идеален. Но что мне больше всего нравится – это то, что люди заинтересованы игрой. Они ведут себя тихо, и начинают аплодировать, когда это нужно.  Когда играешь, чувствуешь, что люди с тобой, что они на самом деле – часть игры.

Е: А что вы делаете в Париже в те дни, когда не играете?

М: Я не сижу в номере. Есть одна вещь, которую я обязан сделать – сходить в кафе Café de l’Homme, которое принадлежит моему другу Арно Касагранд (бывшему тренеру Николаса Эскюде). Я обычно прихожу туда в первый же вечер. Еще я бываю в  l’Avenue,  на авеню Монтань, в Chez André в отеле Costes… Это классика. Я люблю поесть, люблю хорошо приготовленную еду. Еще люблю посидеть на «террасе» у кафе и наблюдать за тем, как люди ведут себя.  Как они ходят, что носят… вокруг так много интересных личностей.

Е: Во время турнира вы останавливаетесь в отеле. Никогда не приходила в голову мысль снять здесь квартиру?

М: Много лет назад, я хотел купить здесь квартиру. Но французские налоги… Шутка! Снять квартиру… У гостиницы есть неоспоримое преимущество – кто-то всегда убирает номере.  А если снимать квартиру с друзьями, она прекратится в большую свалку. Три-четыре парня в квартире, можете себе представить? (Смеется)

Е: Что-нибудь удивляет вас во французах?