"ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ СЛОВА "ЗВЕЗДА"

Игорь РАБИНЕР, Спорт-Экспресс

     Репортерская жизнь горазда на неожиданные встречи. Заходишь днем, без диктофона и блокнота, пообедать в ресторан украинской кухни близ Цветного бульвара - и за соседним столиком вдруг видишь Марата Сафина. Слегка удивляешься: заведение приятное, но сверхмодным его не назовешь. В обиходном представлении люди подобного размаха столоваться должны в местах для избранных, а Сафин спокойно перекусывает (для особо любопытных сообщу: один и без спиртного) во вполне земном ресторанчике. С официантами теннисист, отрастивший пышную шевелюру и небольшую бородку, разговаривает вполголоса и желания быть замеченным не выказывает.

     Твоя журналистская суть настойчиво твердит: упускать такой шанс непростительно! Пусть Сафин и не слывет большим охотником до общения с прессой, а ты пишешь в основном о футболе, наблюдая за теннисом как болельщик. Но ведь и Сафин к футболу неравнодушен: как-то в интервью сказал, что мечтает увидеть победу "Спартака" в финале Лиги чемпионов, а в июне 2005-го сорвался на один вечер со своего турнира в Менхенгладбах, где играли немецкая и российская сборные, и после матча заглянул в раздевалку команды Юрия Семина. Нормы приличия корреспондент "СЭ" не нарушил: дождался, когда Сафин закончит трапезу, подошел, представился - и сразу получил согласие на интервью. Спустя три дня мы вместо заранее оговоренных 30 минут беседовали почти полтора часа. И в этой беседе победитель US Open-2000, Australian Ореn-2005 и Кубка Дэвиса-2002 предстал весьма естественным и открытым молодым человеком.

ХОЛОДНО - И КОЛЕНО БОЛИТ

     - Не боитесь прибавить в весе, обедая в украинском ресторане? Пища там калорийная, а вы уже несколько месяцев из-за травмы не можете играть.

     - К счастью, моя конституция позволяет этого не бояться. За то время, что вне игры, прибавил всего два килограмма - вместо 93 вешу 95.

     - А статус не заставляет посещать заведения более, как сейчас принято говорить, пафосные?

     - Я вас умоляю! В этот украинский ресторан хожу три-четыре раза в неделю, тем более что им владеет мой товарищ. Кстати, в каждом ресторане его сети стоит большой куб для пожертвований, на которые покупается оборудование для ЦИТО. Когда-то он, катаясь в Швейцарии на горных лыжах, получил тяжелый перелом руки и обратился к доктору Сергею Архипову. Тот собрал руку чуть ли не по частям. И в благодарность хирургу мой товарищ придумал такую идею. Недавно на эти деньги ЦИТО приобрел аппаратуру за 130 тысяч евро.

     А что касается статуса... Терпеть не могу слова "звезда" и всего, что под этим подразумевается. Глупость какая-то. Когда кого-то называют звездой, его словно хотят превратить в робота. А я - живой человек.

     - Начав этот сезон блестящей победой на Открытом чемпионате Австралии, вы потом пропустили немало турниров, а недавно отказались от участия в итоговом соревновании серии "Мастерс" в Шанхае. Когда надеетесь вернуться на корт?

     - Если все будет так, как обещали доктора, то через две недели начну потихонечку бегать, а в декабре - постепенно давать организму нагрузки. Пока без штанги и вообще чего-то серьезного. Моя цель - набрать приемлемую форму к Australian Open, где надо защищать много рейтинговых очков. Хватит ли времени, не знаю. Мне же до сих пор ничего нельзя - ни бегать, ни делать резких движений. Даже по ступенькам подниматься надо крайне осторожно. Вот сегодня холодно - и колено болит. Это хроническая травма, до конца мне от нее уже не избавиться.

     - Как она называется?

     - Надрыв волокон чашки надколенника. Вся нагрузка через эти волокна идет. Играл с травмой месяцев шесть. На Roland Garros выходил на корт после инъекции обезболивающих лекарств - 1400 - 1600 миллиграммов. На время помогало, но после матча не хромать невозможно.

     - Так и Хуана Карлоса Ферреро в Париже обыграли?

     - Да. И на Уимблдоне потом так же играл. Там нога выдержала только два матча.

     - Не жалеете, что столько времени через боль играли?

     - Пять лет назад у меня было что-то похожее. Каждый раз при смене покрытия колено побаливало, а через пару недель проходило. Думал, что и сейчас боль исчезнет. Колено начало ощутимо болеть в Индиан-Уэллсе. Надеялся, что после перехода на землю станет легче. Не стало. А лечиться нельзя - Roland Garros впереди, турниры "супердевятки" в Гамбурге и Риме, Уимблдон... Пока можешь играть, надо играть, никуда не денешься. Однако после Лондона уже не мог.

СОРВАЛСЯ РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ

     - И уехали лечиться в Италию?

     - Да. Подсчитал, что месяца полтора могу позволить себе не участвовать в турнирах. Однако, естественно, раньше времени сорвался.

     - Почему естественно?

     - По двум причинам. Во-первых, все-таки надо было играть, защищать очки. К тому же приближался US Open, к которому следовало набрать форму. В теннисе ведь одно цепляется за другое, возникает замкнутый круг, из которого не вырвешься. И хотя меня предупреждали, что еще недели две-три необходимо полечиться, я на свой страх и риск уехал. Выскочил на корт - и добил себя окончательно. Сейчас тоже неплохо было бы полечиться подольше, но в январе начинается Открытый чемпионат Австралии, действующим победителем которого я являюсь. В начале следующего года и так выпаду из десятки, а если еще и на Australian Open сыграю плохо, то на крупных турнирах буду уже "несеяным". Этого допустить нельзя, хотя отдаю себе отчет в том, что в Мельбурне форма у меня будет не супер. Играть-то в лучшем случае только начну.

     - Вернемся к вашему срыву. В чем была вторая его причина?

     - Есть огромная разница - лечиться в Москве или в незнакомом городе. В Болонье я никого не знал и жил в гостинице. Выть от тоски хотелось. По-итальянски говорю так себе. А тут еще почувствовал, что играть надо... В общем, не выдержал. Сказал врачам: не могу больше здесь находиться. И поехал в Москву, к родным и друзьям. А потом раньше времени вышел на корт.

     - Сейчас продолжаете в Италию ездить?

     - Нет. Хожу на Курскую, в 1-й диспансер. Там люди знающие, когда-то за две недели вылечили мне руку, из-за которой я восемь месяцев пропустил. Доверяю им полностью. Диагноз все врачи поставили один и тот же - и итальянец, и американец, и наши. А то приходили тут ко мне какие-то люди, говорили: есть потрясающий доктор, он знает, как тебя вылечить. Да откуда этот так называемый доктор может что-то знать, если ни разу со мной не встречался?!

     - Откуда-откуда... От денег, которые у вас есть.

     - Меня жизнь давно учит распознавать таких людей. Проколы еще бывают, но в целом - совершенствуюсь.

     - А лечь на операцию мыслей не было, тем более что травма хроническая?

     - Пришлось бы пропустить год. В 2007-м мне будет уже 27. К тому же через такое надо пройти: костыли, процедуры... Мне кажется, по-настоящему вернуться в теннис в этом случае невозможно.

НАС ДЕЛАЮТ ИНВАЛИДАМИ

     - Помнится, вы критиковали руководство АТР за безумный график турниров, который повышает травматизм.

     - Да, критиковал. Мы беспрерывно выступаем 11 месяцев в году. На отпуск и на подготовку к следующему сезону - ровно месяц. Какие тут здоровье, отдых, личная жизнь? И все так построено, что ты должен играть на турнирах круглый год. Сделать перерыв на пару недель, если чувствуешь переутомление, невозможно. И мячи у нас постоянно меняются. Вы можете представить, чтобы футболисты все время играли мячами разного веса? Да, я в этом бизнесе - и не хочу, чтобы он умирал. Но еще я хочу быть здоровым, хочу, чтобы мои коллеги не получали по нескольку травм в год.

     - Не будет преувеличением сказать, что сверхплотный график соревнований АТР делает вас инвалидами?

     - Не будет. Такие нагрузки даже хорошо тренированный человек выдержать не в состоянии. Потому к 30 годам большинство теннисистов и сходят.

     - Чем тогда можно объяснить феномен Андре Агасси?

     - Это загадка для всех. Молодец, готов снять перед ним шляпу. Его секретов не знаю, так как близко с ним не общаюсь. Возраст все-таки разный.

     - А как относитесь к мнению, что ваши травмы - это, мол, результат небезупречного соблюдения спортивного режима?

     - Тем, кто так считает, хотел бы напомнить, что теннис - это моя жизнь и мой бизнес. Всем, что у меня есть, обязан ему. И отношусь к своему бизнесу точно так же, как, скажем, управляющий солидного банка - к своему. Он позволит себе прийти на работу с опухшим лицом и больной головой? Вот и я не могу безалаберно относиться к тому, что стало основой моего жизненного уровня. И потом, я играю за Россию, а не за какой-нибудь Тайпей, где и теннис-то никто не смотрит. У нас неладное сразу все заметят.

     Мне уже 25, а не 18, когда я действительно мог выйти на корт после вечеринки и к теннису относился по-другому. Зная, какие деньги зарабатываю, люди почему-то думают, что я каждый вечер "фестивалю", что теннис мне, как говорится, по барабану. Такая точка зрения не просто глупость, но и оскорбление для меня. Мне неприятно общаться с человеком, который так считает. По сути, он плюет мне в лицо, полагая, что мне просто повезло, поскольку у меня есть талант. А сколько таких талантов не удержалось в теннисе! Взять того же Марсело Риоса. Когда работал - был первым. Перестал относиться к делу серьезно - пришлось уйти. И если бы я воспринимал теннис так же, меня давно бы в "обойме" не было. Это десять лет назад можно было дойти до финала крупного турнира на одной подаче. Сейчас же все подготовлены безупречно, за каждым - целая команда. В раздевалку зайдешь, посмотришь на всех этих парней без маек - такое впечатление, что попал на турнир по бодибилдингу, столько времени люди работают в тренажерных залах и с тренерами по физподготовке. На одном таланте сейчас далеко не уедешь!

     - Что для вас важнее - быть первым в теннисе или жить сбалансированной жизнью?

     - Быть первым в теннисе и жить сбалансированной жизнью.

     - Прямо как в поговорке "Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным".

     - Правильно. Первым я уже был - 12 недель и в те времена, когда играли Сампрас, Кафельников, Рафтер, даже Беккер с Кордой и уже появились Федерер и Ферреро. Сошел с этой ступеньки только после того, как порвал мышцу. Оказалось, что 1 - тяжелая цифра. Возникает ощущение потолка, чувство, что куда-то уперся и выше уже не прыгнешь. А когда ты чуть ниже, есть к чему стремиться.

НЕ МОГУ ВАЛЯТЬСЯ НА ДИВАНЕ ПЕРЕД ТЕЛЕВИЗОРОМ

     - Когда месяцами лечитесь, испытываете дискомфорт или, наоборот, наслаждаетесь жизнью?

     - Отношусь к травмам по-другому, чем в юности. И к теннису тоже. Было у меня тогда несколько кризисных моментов, когда я его ненавидел и хотел бросить. А теперь понимаю: теннису обязан всем. И утверждать, будто я и без него добился бы того же самого, глупо. Играю не только потому, что это приносит большие деньги, но и потому, что мне это нравится. Чем больше нравится, тем лучше выступаю и, соответственно, тем выше уровень моей жизни. Удовольствие, результаты и деньги идут в одной упряжке. Поэтому подвешенное состояние, когда момент моего возвращения на корт постоянно откладывается, хорошим не назовешь. Определенность всегда лучше. Или да, или нет.

     - А если - нет?

     - Это профессиональный спорт. Он дал - он и взял. В любом случае скажу ему "спасибо".

     - То есть вы морально готовы к тому, что травмы в какой-то момент могут поставить на карьере крест?

     - Наверное, да...

     - Если такое произойдет, чем станете заниматься?

     - Это самое сложное - найти себя после карьеры. Советуюсь с самыми близкими друзьями. Когда мне было плохо, они оставались со мной, один ездил на турниры даже в Китай... Это обычные люди, совсем не пафосные, и я знаю, что они меня не оставят. Надеюсь, вместе что-нибудь придумаем.

     - Неужели не сможете жить на то, что уже заработано?

     - Для мужчины хуже всего - потолок. Когда нет дела и перспективы, он начинает тухнуть. А я люблю жить. Мне постоянно надо что-то делать. Не могу валяться на диване и смотреть телевизор. Летят дни, часы, минуты, жизнь прекрасна, и глупо растрачивать время попусту. Чтобы не было больно за бесцельно прожитые годы.

     - А осядете где?

     - Я пожил везде, знаю три иностранных языка - английский, испанский и немного итальянский. В Москве у меня и своя квартира, и родители, и друзья. Есть жилье в Монте-Карло. По-прежнему многое связывает с Испанией, куда всегда езжу на сборы и где тренироваться гораздо комфортнее, чем у нас. К тому же теннис диктует такой образ жизни, когда на одном месте не сидится. Живу так с пятнадцати лет. Три месяца подряд в одном городе - такого себе уже не представляю. Мне надо перемещаться в пространстве, иначе чего-то не хватает. Поэтому с местом жительства буду определяться, когда закончу карьеру.

     - С Кафельниковым поддерживаете отношения?

     - Да.

     - Покером и гольфом он вас не увлек?

     - Нет. Я совсем не азартный, поэтому ни к покеру, ни к другим карточным играм душа не лежит. И терпения у меня нет, так что гольф тоже отпадает.

     - Как думаете, Кафельникову уход из тенниса легко дался?

     - У нас характеры разные. Женя рубанул, что не будет играть, - и тут же ушел. Я так не смог бы. Даже не знаю, как у него хватило сил за один день принять такое решение. Я вот сейчас временно не играю - и то очень непросто...

МОЙ ДЕД ВРУЧНУЮ КОПАЛ КОТЛОВАНЫ ДЛЯ ВЫСОТОК

     - Чем занимаете время, пока не можете тренироваться?

     - К 11 утра приезжаю в диспансер, делаю процедуры. Оттуда отправляюсь в тренажерный зал, укрепляю верхний плечевой пояс - единственное, над чем могу сейчас работать. Затем плаваю и возвращаюсь в диспансер на оставшиеся процедуры. А потом довожу до ума свою квартиру. Мне это нравится, поэтому и родителям с обустройством квартиры помогаю.

     - С ними много общаетесь?

     - Да, вот как раз сегодня у них обедал. У нас никогда не было таких близких отношений, как сейчас. Они прекрасно понимают и поддерживают меня. И мне с ними уже весело.

     - Слышал, недавно впервые побывали на родине предков?

     - Да. Сначала с отцом съездили в Казань по приглашению губернатора Шаймиева, а затем побывали в маленьком отдаленном поселке в Татарии, где когда-то жил мой дед. Искали его дом - и вдруг бабуля лет 80 окликает: "Ты - Марат Сафин?" Был поражен тем, что меня знают даже там, где я никогда не был. 500 километров от Москвы, не доедешь, не дойдешь, даже вывесок с названиями улиц нет. И когда в лицо узнают, ты понимаешь, что теннис у нас в стране действительно популярен.

     - Благодаря чему?

     - Не чему, а кому. Борису Николаевичу Ельцину. Если бы первый президент России не начал играть в теннис, он бы оставался у нас рядовым видом спорта. А тут народ знает о нем столько, что не можешь понять - откуда?

     - Дедушка-то ваш жив?

     - Да, ему далеко за 80. Держится молодцом, ходит на каждый "Кубок Кремля", его все охранники знают и пускают без аккредитаций. Когда-то, в 30-е годы, он без паспорта, почти не понимая по-русски, в Москву отправился. Из таких мест, как тот поселок, не выезжали, а он сделал это для своей семьи. Сказал: поеду в Москву и буду ловить удачу. Вручную копал котлованы для высоток, строил первые станции метро. Прошел всю войну, получил два ранения. Получил в Москве жилье, женился, у него родились три сына, один из которых - мой отец. Получается, у Сафиных в крови стремление к совершенству.

     - По-татарски говорите?

     - Какие-то слова понимаю, а говорить не научился. Но, полагаю, не стоит меня корить за это. Мой дед по-прежнему неважно изъясняется на русском, зато он все сказал своими делами. Если бы не он, вряд ли бы я смог стать тем, кем стал.

РОДИТЕЛИ ПОДСТРОИЛИ ПЕРЕВОД ИЗ ФУТБОЛА В ТЕННИС

     - Правда, что когда-то вас не взяли в футбольную школу из-за маленького роста?

     - Слышал эту байку. Полная чушь. Я страшно хотел играть в футбол, и в спартаковскую школу меня взяли. Походил месяца полтора, и тут оказалось, что водить меня туда некому. Сейчас-то понимаю, что родители специально это подстроили, и очень благодарен им. В футболе я точно не смог бы достичь такого уровня.

     - Но болельщиком футбольного "Спартака" вы остались.

     - Я же в "Спартаке" вырос, у меня в теннисном клубе этого общества мама работала! И поклонялся ему и в футболе, и в хоккее, и во всех остальных видах спорта. Даже когда жил в Испании, ухитрялся фрагменты матчей спартаковцев в Лиге чемпионов смотреть. Болел страшно. Сейчас, правда, числюсь в "Динамо".

     - А в футболе теперь за кого?

     - "Спартак" все же ближе моему сердцу (улыбается). Рад, что команда возрождается.

     - Маме (известная теннисистка и тренер Рауза Исланова. - Прим. И.Р.) тяжело было пойти на то, чтобы отдать вас в чужие руки и в 14 лет отпустить в Испанию?

     - Думаю, она сама понимала, что другого пути нет. В 90-е в нашем детском теннисе была полная безнадега. Ни ракеток, ни мячиков, ни турниров. Пробиться наверх, оставаясь в России, было нереально. В мужском теннисе грамотной системы подготовки детей, считаю, нет и сейчас. Результаты налицо: что получится у тех, кто идет нам на смену, непонятно. Если человек на что-то рассчитывает, годам к 18 он должен входить в число как минимум 200 лучших в мире. Если же ты в седьмой сотне, то, значит, как мне кажется, не играешь всерьез, а балуешься.

БУМ В НАШЕМ ЖЕНСКОМ ТЕННИСЕ ИЗ-ЗА КУРНИКОВОЙ

     - А за счет чего наш женский теннис прогрессирует такими темпами?

     - Там пробиться попроще. Ну и к тому же, в отличие от мужчин, у женщин начался форменный бум. И знаете благодаря кому? Хотя все от этого и открещиваются - благодаря Курниковой. Аня показала, какой популярности можно добиться, занимаясь теннисом. Родители повели своих дочек на корт под ее влиянием.

     - Как относитесь к тому пути, который она выбрала?

     - Мы знакомы с шести лет, я очень хорошо к Ане отношусь. У каждого своя судьба. Кто ее обязал зацикливаться на теннисе? То, что человек пошел на такие крутые перемены в жизни, говорит о ее силе. Бросить все, чем жил 15 лет, заняться чем-то новым - очень сложно. Я на такое не решился бы. Даже если бы у меня были такие возможности, как у нее.

     - А ажиотаж вокруг Марии Шараповой как воспринимаете?

     - Пока никак. Начала она бурно, посмотрим, что будет дальше. Мы не пересекаемся - разный возраст, разные интересы. Знакомы, но не более.

     - Сестра Динара у вас профессиональные советы часто спрашивает?

     - Нет. В 19 лет человек может и должен ошибаться, набивать шишки - иначе не станет сильнее. И вы через это проходили, и я, и она пройдет. Динара уже повзрослела, мы стали чаще общаться и, скажем, на турнирах "Большого шлема", когда выдается возможность, идем вместе ужинать. Но с советами я не лезу.

     - Хотите, чтобы сестра поддержала честь фамилии или вам все равно, какой она будет ракеткой мира?

     - Все равно. Главное, чтобы человеком оставалась нормальным. А будет десятой, трехсотой или вообще бросит теннис, мне безразлично. Гораздо важнее, чтобы то, что она делает, ей нравилось и шло во благо.

     - За кого-то из наших теннисисток болеете?

     - Все девушки хорошие. Порой видишь, как слава меняет людей, а наших она совсем не испортила.

С РОДДИКОМ НЕ ОБЩАЕМСЯ

     - А с кем из элитных теннисистов у вас отношения не сложились?

     - С Роддиком не общаемся. Не поладили с ним на афинской Олимпиаде.

     - Что случилось?

     - Не буду рассказывать. Глупости. Но человек изменился не в лучшую сторону. Я же и его, и Федерера, и Хьюитта фактически с детства знаю - возраст близкий, играем друг против друга давным-давно. С последними двумя у меня отношения отличные. Федерер стал строже, собраннее, в настоящего швейцарца превратился. И вообще человек он хороший. Как-то раз нужно было ракетку знакомому подарить, а с собой не было. Попросил у Роджера, и тот дал без проблем. Прекрасные воспоминания остались о Сампрасе - он ко мне тепло относился, а я его глубоко уважал. Как уважаю и Агасси.

     - Вы неоднократно восхищались игрой Федерера, которого кое-кто называет лучшим теннисистом всех времен. Согласны с этим?

     - Пожалуй, да. У него есть все то, чем должен обладать идеальный игрок. Даже у Сампраса и Агасси можно найти недостатки, а у Федерера их нет.

     - Тем не менее в полуфинале Australian Ореn-2005 вы его обыграли.

     - И такое бывает (смеется).

     - А какие недостатки в вашей игре?

     - Хотя с лета я сейчас играю намного лучше, чем раньше, все равно далек от совершенства. Я ведь в Испании тренировался, где этому не много внимания уделяют. Что еще... Из-за высокого роста передвижение по корту ограниченное. На задней линии мог бы играть сильнее... Кстати, это ответ тем, кто считает талант и рост панацеей от всех проблем. Есть еще нюансы, о которых не буду говорить. Я бы их назвал хорошо замаскированными "дырами". Ликвидировать их уже невозможно, а скрыть - вполне.

     - Ваша главная теннисная мечта - победа на Roland Garros?

     - Да. Ко мне в Париже публика прекрасно относится еще с тех пор, как там впервые себя проявил в 98-м, победив Агасси и Куэртена. Даже когда в финале Кубка Дэвиса мы французов обыгрывали, они мне аплодировали, представляете?

     - Мама рассказывала, как сама играла на Открытом чемпионате Франции?

     - Мне это неинтересно. Как будто нам с ней больше не о чем поговорить!

     - А к нашим болельщикам как относитесь?

     - Они очень требовательные, и поэтому в Москве мне играть довольно тяжело. Но все-таки российская публика симпатизирует мне больше, чем английская - Хенмэну, которого в Лондоне просто затюкали из-за того, что он не может выиграть Уимблдон. А ведь такого теннисиста, как он, в Англии не было сто лет! По сравнению с ним мне жаловаться не на что. В России, чувствую, меня уже не считают баловнем судьбы, которому на все наплевать. Сейчас иду по улице, захожу в магазины - и постоянно слышу: "Выздоравливай, Марат!" Приятно. И когда детишки, которые еще пешком под стол ходят, дергают маму за платье и шепчут: "Мам, ты знаешь, кто это?" - пробирает. Поэтому если просят приехать в Казань или в Тверь, чтобы ребят к теннису привлечь, еду без раздумий.

     - О своих детях еще не помышляете?

     - С удовольствием бы стал отцом, причем даже в ближайшие год-два. Вот только пока не с кем завести их...

НЕ ЛЮБЛЮ УИМБЛДОН. A US OPEN - ТОЛЬКО ЗА НЬЮ-ЙОРК

     - С Уимблдоном отношения по-прежнему не складываются?

     - Не люблю этот турнир. Хотя бы за наплевательское отношение к теннисистам. Вот пример. Дают нам 20 фунтов на обед. У меня - еще тренер и массажист, а одна порция самого несъедобного спагетти стоит 12 фунтов, порция безвкусной клубники со сливками из пакета - 5 фунтов, кофе - еще 5. Да и остальная пища ужасная - сплошные фиш-энд-чипс и гамбургеры. Конечно, я могу и сам заплатить. Неуважение - вот что неприятно. Как можно так относиться к спортсменам, которые тратят силы и здоровье, зарабатывая для организаторов огромные деньги? Ведь прибыль от одного Уимблдонского турнира - под 60 миллионов фунтов!

     - Может, ваша неприязнь к Уимблдону еще и неудобным покрытием вызвана?

     - К траве можно привыкнуть. В 2001-м я был в четвертьфинале, в этом году играл здорово и прошел бы гораздо дальше чем два круга, если бы не колено. В Галле на траве играл в финале и едва не одолел Федерера. Другое дело, что переход с грунта на газон дается мне непросто, не успеваю привыкнуть. Так что покрытие тут ни при чем. Это для болельщиков Уимблдон - традиции и раскрутка, а для игроков - отвратительное отношение.

     - Тем не менее выиграть Уимблдон все-таки надеетесь?

     - Будет сложновато сделать это.

     - На каких еще турнирах "Большого шлема" организация хромает?

     - На US Open. Постоянные проблемы с машинами, чтобы добраться из гостиницы на стадион и обратно. Еда опять же невозможная: высохшую пиццу предлагают, которая уже пять часов лежит, кофе - черная вода. А после 11 сентября 2001 года еще и полиция зверствует: кордоны везде, допрашивают у входа на стадион - не то ответишь, в участок могут препроводить. В аэропорту заставляют снимать тапочки и даже шорты, словно заранее видят в тебе террориста, разговаривают по-хамски. Это выводит из себя. Спасает только сам Нью-Йорк - роскошный город. Живу не там, где большинство теннисистов. Есть чудные места в старых районах, про которые они пока не прознали...

     - С кем-то из коллег дружите?

     - Теннис стал настолько индивидуальным, что пo-настоящему, мне кажется, никто ни с кем не дружит. Общаюсь со многими, в первую очередь с Колей Давыденко, Игорем Андреевым, Мишей Южным. Но у каждого своя жизнь.

     - Олимпиада на вашей шкале спортивных ценностей какое место занимает?

     - Выиграть ее, конечно, престижно, но турниры "Большого шлема" для меня все-таки стоят выше. Но на двух своих Олимпиадах я сыграл неудачно не поэтому. В Сидней прилетел после победы на US Open и турнира в Ташкенте - сил не было никаких. А в Афинах условия были ужасные. Все теннисисты плевались. Играли мы мячами, которые можно купить в магазине ширпотреба. Корты покрасили в такой цвет, что мячей не было видно. Ветер жуткий, кормили фаст-фудом... Это был кошмар.

     - Когда Кафельников победил на Играх в Сиднее, он сказал: "Лишь в Олимпийской деревне я понял, что играю не только за себя, но и за страну".

     - А ведь Женя не жил в деревне - он в нее только приезжал! (Смеется.) А я оба раза жил. В Сиднее было замечательно. Дом уютный, соседи - пятиборец Дима Сватковский, батутист Саша Москаленко, теннисистки, ребята из пинг-понга. В гости Немов приходил, Хоркина. Помню, как с Карелиным познакомился и как моя рука в его ладони утонула. Все красиво, по-семейному. И ощущения были именно те, о которых Кафельников сказал. Когда надевал костюм с надписью "Россия", все вокруг с уважением смотрели. Я проиграл в первый же день, но в деревне было так хорошо, что остался до конца Олимпиады и даже не выходил в город. Море удовольствия! В Афинах все было совсем по-другому. По периметру деревни - колючая проволока под напряжением. По соседству жила команда Израиля, ее охраняли автоматчики, и было как-то неуютно. Никакой травы под ногами - бунгало поставили на голой земле. Считаю, что олимпийцы достойны большего.

ТЕННИС - ЭТО ПОЛНАЯ АНКЕТА НА ЧЕЛОВЕКА

     - Ваша известность помогает знакомиться со знаменитыми людьми. Какие встречи были самыми запоминающимися?

     - Всех не перечислишь. Общаться ведь доводилось и с президентами - Владимиром Путиным, Джорджем Бушем-старшим, Биллом Клинтоном, и с режиссерами, музыкантами... Знаком с Федором Бондарчуком, ходил на премьеру "9 роты" и поздравил его с ней. Отличные ребята из группы "Уматурман". Уважаю людей, которые достигли чего-то в жизни, которыми восхищается публика.

     - Со спортсменами, слышал, тоже дружите.

     - Давно знаю хоккеиста Илью Ковальчука. А с недавних пор к нашей компании присоединились футболист Дмитрий Булыкин и борец Хасан Бароев. Илью не так давно проводили в Атланту, а с двумя другими виделись в выходные. О спорте, когда встречаемся, не говорим.

     - Одеваетесь "от кутюр"?

     - Уже остыл. В 17 лет у меня были одни штаны и одни ботинки на все случаи жизни. Помню, первый раз приехал на Кубок Дэвиса - ни костюма, ни белой рубашки. Смотришь фотографии - стыдно становится! Разумеется, когда появились деньги, захотелось выглядеть красиво. А сейчас, когда могу купить что угодно, страсть к шикарной одежде пропала.

     - Великий актер Олег Табаков сказал мне: "Почти 30 лет занимаюсь педагогикой и всегда советую своим ученикам смотреть теннис, потому что многое понимаешь... про себя". Догадываетесь, о чем речь?

     - Конечно. В том же футболе, командном виде, еще можно себя замаскировать, а на корте человек раскрывается полностью. Сразу понимаешь, какой он: смелый, трусливый, волевой, хитренький, дубовый, мягкий, чувствительный... Или "воришка" - на площадке, разумеется. Мне достаточно взглянуть на человека на корте, и я смогу сказать, что он собой представляет. Теннис - это полная психологическая анкета.

     - А "воришка" - это кто?

     - Тот, кто оспаривает решения рефери, постоянно доказывает судьям, что мяч попал в площадку, хотя явный аут, и наоборот.

     - Когда в финале "Кубка Кремля" Игорь Андреев играл с Николасом Кифером, немец действовал именно так.

     - Да, наглядный пример. Естественно, в жизни он нормальный человек, а на корте какие-то тайные черты характера раскрываются. Скрыть ничего невозможно.

     - В том числе и вашу эмоциональность. А за пределами площадки вас легко вывести из себя?

     - Элементарно. Не выношу хамства. Но держусь. Плоды долгих тренировок...

     - Сколько ракеток в год вы сейчас разбиваете?

     - Где-то 50. Раньше - 60. Взрослею потихоньку (смеется).

     - А есть люди, которые занимаются вашим имиджем, объясняют, что можно делать, а что нельзя?

     - Нет. Живу для себя, а не для кого-то другого. И живу так, чтобы было весело и интересно. Мне все равно, что говорят у меня за спиной: если считаю, что могу позволить себе сделать какую-то вещь, - делаю. Чужие нравоучения на тему, что правильно и что нет, не для меня. Определяю это для себя сам.

     - Спасибо за то, что стоически выдержали это интервью. Не хотите напоследок рассказать что-то, о чем я не спросил?

     - Да вы уже знаете про меня больше, чем моя мама!