Спасибо Катюшке за перевод!

AustralianOpen, 2005, Jan 21.
М.Сафин/М.Анчич - 6-4 3-6 6-3 6-4

И.: У вас были проблемы с лодыжкой?  

М.: Нет, нет, всё в порядке. Я нормально себя чувствовал.  

И.: Вы действовали согласно плану, составленному заранее? Это было проще, чем вы предполагали или может быть...?  

М.: Нет, я ожидал, что он будет играть именно в такой теннис. Очень, очень трудно найти свою игру и выбрать правильную тактику против таких игроков. Ты просто должен держаться, ждать своих возможностей и использовать их. Он (Анчич) принадлежит к цельным игрокам, и его цель – хорошо играть на задней линии, хорошо принимать и подавать.  

Так что приходится выжидать.  

И.: Вы были в той же форме, что и в двух предыдущих матчах, когда вы выиграли достаточно легко?  

М.: Этот матч был не таким, как предыдущие, потому что я не играл против теннисистов с хорошей подачей, которые к тому же идут на мяч. Так что этот матч был труднее предыдущих.

Он (Анчич) был готов, он чувствовал, что у него есть шанс выиграть. Поэтому мне нужно было быть очень внимательным, но, несмотря на это в третьем сете у него была возможность сделать брейк. Он трудный соперник.  

И.: Вы можете объяснить, что тогда произошло? Вы споткнулись? Что случилось в конце того третьего гейма? Вы вывернули...?  

М.: Какого гейма?  

И.: Когда вы упали.  

М.: О, просто у меня возникли проблемы с лодыжкой. Это случалось и раньше. Это произошло снова, и я должен был заботиться о ней как следует, потому что я фиксирую её повязкой вот уже 2 года, и иногда это помогает, но не всегда, как видите. Я чувствовал неудобство, когда двигался вправо. Мне нужно работать над этим.  

И.: Вы просили тренера принять какие-нибудь меры предосторожности или вы чувствовали себя нормально?  

М.: Нет, потому что я хотел быть осторожнее, перевязал лодыжку и принял таблетки, обезболивающие, так как иногда было очень больно.  

И.: Лодыжка беспокоила вас после этого?  

М.: Да нет. Но она позволила мне освободиться от давления в этом матче, потому что я был напряжен. Но когда это случилось, когда я вывернул лодыжку, у меня было время подумать над своей игрой. После этого я начал играть лучше.  

И.: А когда вы завтра проснетесь, она распухнет?  

М.: Всё было не так плохо, потому что я её перевязал. Если бы я играл без фиксирующей повязки, всё было бы намного хуже. Хорошо, что я её перевязал. Всё будет в порядке.  

И.: Тем не менее, вы можете сравнить своё нынешнее состояние с тем, как вы чувствовали себя год назад в первую неделю, ведь вы не играли до этого. Есть  разница между вашим прошлогодним и нынешним состоянием, между прошлогодней и нынешней игрой?  

М.: Сейчас мне намного комфортнее, чем в прошлом году, потому что тогда у меня было много трудных матчей в первую неделю. На этот раз всё проще. Теперь я играю с умом, пытаюсь не тратить время на корте зря и быть сосредоточенным с первого розыгрыша и побыстрее закончить матч. Если у меня появляется возможность, то я иду и использую её так быстро, как могу, потому что турнир длинный и у меня нет необходимости тратить энергию на пустяки.  

И.: У вас всё хорошо. А вы не ловили себя на том, что вам интересно, как там дела у Роджера?  

М.: Это будет позже. Конечно, в подсознании планируешь всё дальше, чем третий или четвёртый круг.

Но остаются же хорошие игроки, например Анчич в третьем круге. Он – трудный соперник, но такие матчи нужно выигрывать. Но я знаю, что следующий матч будет ещё сложнее, потому что я буду играть против Рохуса, а он тоже трудный противник. Я не могу продумывать всё на несколько шагов вперёд, но я принимаю во внимание, как играют остальные. Это интересно.  

И.: Вы больше не давите на себя так, как в прошлом году? Иногда вы давите на себя.  

М.: Больше нет. Мне это не нужно. Вообще-то мне нужно быть немного эгоистичнее. Я пытаюсь играть как можно лучше. Если у меня что-то не получается, я ничего не могу с этим поделать. Нельзя давить на себя. Достаточно того, что знаешь: твой соперник пытается тебя победить. И если при каких-то обстоятельствах ты проигрываешь, то нельзя давить на себя. Просто стараться быть позитивно настроеным. Если у тебя что-то не получается, что ты можешь сделать? Не можешь бороться с этим.

И.: Вы становитесь умнее или это просто взросление? Вы сами чувствуете, что становитесь умнее?  

М.: Я становлюсь старше. Скоро мне исполнится четверть века (25 лет). Это большая цифра. (улыбается)

Это уже мой седьмой год  в ATP туре. Нужно чему-то научиться, в конце концов. Годы-то идут.  

И.:  Вы стали спокойнее и собраннее, чем раньше. Кажется, толпа предпочитает видеть вас в гневе. Они кричат: "Разозлись!" Что-то вроде этого. (смеётся) Возможно, вам нужно церемонно швырять ракетку после каждого матча, чтобы доставить людям удовольствие.  

М.: Хорошо, я швырну (смеётся). Это скоро произойдёт. Если вы меня просите, то я это сделаю (смеётся).

Я берегу себя. Я держу себя под контролем так долго, как могу, стараюсь оставаться спокойным на корте, потому что, играя с такими, как Анчич, выходишь из себя и можно уже и не прийти в себя, потому что он давно в туре, он знает, как надо играть, и он – трудный противник. Он почувствует, если я отвлекусь, и использует свою возможность. Так он и матч может выиграть.  

Так что я стараюсь сохранить энергию, силу, стараюсь быть спокойным и как следует думаю, что я должен сделать, чтобы победить его.  

И.: Вы суеверны? Вы ходите в одни и те же рестораны перед играми, в один и тот же душ?  

М.: Нет  

И.: Никогда?  

М.: Нет.  

И.: А раньше?  

М.: Вообще-то нет.  

И.: Трудно оправдывать себя, если другие осуждают ваше предыдущее поведение? Трудно возвращаться назад, ведь вы движетесь вперёд?  

М.: Немного, но ведь это моё прошлое. Это был я. Конечно, это трудно. Если бы я тогда так себя не вёл, меня бы сейчас здесь не было. Поэтому, раз что-то со мной случилось раньше, значит, так и должно было быть. Я – это я. Это трудно выдержать, когда кто-нибудь осуждает тебя и  говорит, что это некорректно, это неправильно, ты должен был делать то-то и вести себя так-то. Поэтому нужно постоянно совершенствоваться. Нужно просто через это пройти.

Я это преодолел, и сейчас я веду себя гораздо спокойнее. Я стал спокойнее, потому что понял, что с меня хватит. Я смотрел на себя со стороны, разговаривал с людьми, для этого то мне и нужен тренер. Он пытается показать мне выход. Мне не нужно ходить по кругу, возвращаясь туда, откуда начал.  

И.: Вы хотели бы провести черту под прошлым?  

М.: Да ничего в этом такого нет. Это же моё прошлое. Мне придётся с этим жить. Не такое уж у меня плохое прошлое (смеётся).  

И.: Тогда было очень весело, да?  

М.: Да, мне не о чем, я ни о чём не сожалею. Это должно было случиться. Если бы всего этого не случилось, меня бы здесь, может быть, и не было бы.  

И.: Когда у вас перерыв, вы проводили время в Москве? Я знаю, что из Хьюстона вы поехали на Карибы. Вы были дома?  

М.: Да. Недолго, правда. Всего один день.  

И.: Вас не расстраивает, что в Москве больше девушек-теннисисток, чем парней?  

М.: Это так. Это должно стать звонком для парней. Так же нельзя. Печально видеть, что девушек больше. Но я рад за них, они умницы. Но парни, начинающие парни должны проснуться и увидеть, что происходит. Они должны дать себе шанс, но они этого не делают. Почему-то они выбирают путь попроще, лёгкую жизнь, я не знаю, почему.  

И.: Когда вы сказали девушки, вы имели в виду всех девушек? Как принимают в Москве Шарапову?  

М.: Она не.., я не знаю. По-моему, но это только по-моему, я не знаю, но она проводит там не так много времени. Трудно судить человека, которого не знаешь. Русские не часто видят её в России.

Мыскина и Дементьева, например, проводят на родине намного больше времени. Поэтому люди их знают и могут составить о них своё собственное мнение. Шарапову никто не видит. Насколько я знаю, она живёт в Штатах.  

И.: Может быть, вы предполагаете, что она не такая русская, как другие девушки?  

М.: Я ничего не предполагаю (смеётся). Вопрос хороший, но уж простите (улыбается)...  

И.: Я имею в виду: вы уехали из страны в 14 лет, Кузнецова тоже. Вы же не всё время там.  

М.: Да, но я провожу там достаточно времени. Мне приходилось уезжать, но я возвращался. Я же не бросил свою страну. Я считаю себя русским. Конечно, большую часть юности я провёл в Испании.

Но я возвращаюсь, всегда возвращаюсь, потому что чувствую: здесь мой дом.  

И.: Как ваша сестра отреагировала на ваши слова?  

М.: Я пока ещё с ней не говорил. Все нормально. Женщины очень чувствительные существа (смеётся). Нужно немножко времени, чтобы они успокоились и, как следует,  обдумали всё, потому что они сперва подчиняются эмоциям, а потом уже думают головой.  

И.: Ваша мама здесь?  

М.: Нет. Две женщины – это слишком для меня (смеётся).  

И.: Что вы думаете насчёт следующей игра с Оливером Рохусом?  

М.: Это будет трудно. Я восхищаюсь им. Я знаю его с 14 лет. Он талантлив, на его игру приятно посмотреть. Он – сложный соперник. Я проиграл ему однажды. Он добился неплохих результатов. Он победил Мойю на US Open. Он может играть в классный теннис. Здесь он победил Кифера в первом круге и дошёл до четвёртого круга. Должно быть, он хорошо играет.

Его трудно обыграть. Он не очень высокий, но зато очень опасный. Он опасен и у него есть все таланты, какие только бывают.  

И.: То, что он не высок, делает его опаснее?  

М.: Вы задаетё мне тот же вопрос. Что вы имеете в виду?  

И.: То, что он не высок, делает его опаснее или у него есть ещё какое-то оружие?  

М.: Конечно. Он хорошо двигается по корту. У него хорошо развито предчувствие. У него замечательные глаза и руки. Он очень хорош.

И.: Какой самый запоминающийся матч вы играли против него?  

М.: Это трудно. Вообще-то мне никогда не нравилось играть против него. Монте-Карло, прошлый год. Это был прекрасный матч. До этого он играл не очень хорошо, он боролся вот уже пару недель, мы говорили с ним перед Монте-Карло, он жаловался, что не выиграл ни одного матча за пять недель. И нам пришлось играть друг против друга в первом круге в Монте-Карло. Три сета, три трудных сета.

И.: Есть шанс, что вы будете как Агасси: с 20 до 25 то вниз то вверх, непредсказуемо...  

М.: Я просто молюсь об этом. Я действительно молюсь об этом (смеётся). Я на это надеюсь. Спасибо вам (смеётся)!  

И.: Может быть,  в 29 вы вдруг станете серьёзнее, станете машиной вроде Агасси?  

М.: Не слишком серьезным. Да ну вас! Жизнь нельзя воспринимать слишком серьёзно. Это просто спорт. Это спорт,  который мы любим и которым наслаждаемся. Это всего лишь спорт.

И.: Как вы думаете, вы будете играть в 34?